На
главную страницу - Содержание
учебной программы - Курс
по основам идеологии РБ - Видеоролики
Панчишин Н.В., аспирант кафедры
философии и культурологии, РИВШ, БГУ
Научный руководитель: Федосик В.А.
Концептуальные
аспекты понятий «Хаос» и «Теос» в восточной мифологии
и в современной науке
Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого, нежно, с большим искусством.
Изумрудная скрижаль Гермеса, I, 7 (9)
Одно из наиболее перспективных направлений развития современной научной мысли заключается в междисциплинарном, синтезирующем исследовании процессов становления и развития структурированных и саморазвивающихся систем. От Бытия к Становлению – так обозначил эту проблему Илья Пригожин в своей известной книге «Порядок из Хаоса». Эти слова могут послужить ключом к пониманию этого проблемного поля в современной науке и закладки возможностей для реализации этих идей в общей концепции междисциплинарного синтеза. Хотя этот подход и необычен, тем не менее, он достаточно интересен, поскольку открывает новые возможности для расширения наших представлений о мире и о тех процессах, которые в нем происходят. Необычность, с научной точки зрения, заключается в том, что внимание исследователя в данном случае переносится с изучения статической, стабильной картины мира, поддающейся четкому детерминированию, на изучение состояний неустойчивости, механизмов возникновения нового, рождения и перестройки ранее существовавших структур, процессов самоорганизации. Например, исследовав понятие хаоса и введя его в современную синергетическую модель Вселенной возникает возможность универсальным образом описать явления самоорганизации, прояснить значение открытости систем, роль случайности, природа катастрофических революционных изменений в системе, механизмы ее альтернативно-исторического развития и т.д.. Интересно, что все эти понятия, до недавнего времени изучавшиеся исключительно в контексте гуманитарных наук, теперь приобретают иное, строго научное звучание. Теперь можно говорить о возникновении образно-смыслового, метафорического, единого метаязыка, пригодного для естественных и гуманитарных наук. Намечаются понимание и встречное движение двух культур, возврат к единству на новом уровне осознания мира. Этот процесс надо сознательно развивать, что приведет к примирению и ко взаимообогащению двух культур, двух составляющих человеческого прогресса, одна из которых (наука) представляет рациональный способ постижения мира, другая (искусство) ассоциативно-образный, интуитивный, диалектически дополняющий способ эволюции человеческого сознания. Их диалектическое единство заключается в том, что ни одна из этих культур не самодостаточна и, согласно знаменитой теореме Курта Геделя о неполноте, рано или поздно не сможет развиваться без привлечения методов другой, вырождаясь иначе в застывшую догму, либо в систему абсурда. Более того, эта же проекция может быть ретранслирована и на геополитические процессы, происходящие сейчас в мире, в котором встречаются две разнонаправленные силы – Восток и Запад и пытаются соединиться в общем столь необходимом и столь сложном для достижения межконфессиональном и межцивилизационном диалоге культур.
Чтобы глубже понять проблему интерпретации религиозных понятий и сравнить их с понятийным аппаратом современной науки, обратимся к более тщательному исследованию того, как понимались в древности три основные понятия: Хаос, Теос и Космос и какие параллели можно провести с достижениями современной науки сегодня.
В первоначальной стадии творения, говорится в индийской мифологии, рудиментарная Вселенная, погруженная в Воду, покоилась в лоне Вишну. Из этого Хаоса и Тьмы возник Брахма, Зодчий Мира, восседающий на листе Лотоса, движимый над водами, не будучи в состоянии различить что-либо, кроме воды и тьмы. Видя такое печальное состояние вещей, Брахма восклицает в унынии и в недоумении: «Кто Я? Откуда произошел Я?» Тогда он слышит голос: «Направь свои мысли к Бхагавату». Брахма, восстав из положения пловца, садится на Лотосе в позе созерцания и размышляет о Вечном, и Вечный, будучи удовлетворен таким доказательством благочестия, рассеивает первоначальную тьму и раскрывает его понимание. После этого Брахма выходит из Вселенского Яйца (Беспредельного Хаоса), как Свет и приступает к работе. Он носится над Вечными Водами с Божественным Духом в себе самом, и, в качестве Двигателя Вод, Он есть Вишну или Нараяна.
Это описание, конечно, достаточно экзотично, но и в такой форме оно прекрасно согласуется с египетской космогонией, которая в своих первых положениях являет Athtor или Мать-Ночь, выражающую собою Беспредельную Тьму, как Первичный Элемент, покрывавший беспредельную Бездну и оживотворенный Водою и Всемирным Духом Вечного, который один пребывает в Хаосе. Также и в Писаниях еврейских гностиков история сотворения начинается с Божественного Духа и его творческой Эманации – которая есть другое Божество.
Хаос, Теос, Космос – Троичное Божество есть все во всем. Оно является выражением Мужского и Женского, Добра и Зла, положительного и отрицательного; обладая полным рядом противоположных качеств. Будучи скрытым во время обскураций, затемнений проявления космоса, оно непознаваемо и становится Неведомым Божеством. Оно может быть познаваемо лишь в своих действенных, реализуемых функциях, как выражение на физическом плане вечно непознаваемого Единства.
Само понятие хаос происходит из греческого chaos, от корня cha-, отсюда chaino, chasco - "зеваю", "разеваю". Хаос поэтому означает прежде всего "зев, зевание, зияние, разверстое пространство, пустое протяжение". Хаос получил яркое развитие и в качестве мифологического персонажа, начиная ещё с Гесиода. У орфиков хаос вместе с Эфиром был порождением Хроноса, но сам Хронос рисовался как крылатый дракон с головой быка и льва и с лицом бога, именно этот образ в ряде античных фрагментов ассоциировался с Гераклом, подвиги которого также носят аллегорический характер, он же был использован евангелистами и ранними христианами для оформления эзотерического смысла Нового Завета. С другой стороны, хаос и эфир порождали из себя Андрогинную Силу, муже-женское начало, являвшееся началом всех вещей, из слияния которой рождается весь материальный мир. Это видение хаоса интересно своей корреляцией с известным 27 стихом из 1 главы Бытия: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их»..[1] И хотя хаос у орфиков трактовался как "страшная бездна", тем не менее именно эта сила в диалогах Платона становится синонимичной Алайе – Мировой Душе, оживотворяющей Вселенную.
В целом, большинство древних философов понимали Хаос как изначальное, беспорядочное и бесформенное состояние мира. Гесиод, к примеру, располагает Хаос среди первопотенций наряду с Геей, Тартаром и Эросом; причем он придает им одновременно и физическое (Хаос как бесконечное пустое мировое пространство), и мифологическое понимание (он порождает из себя Эреб - олицетворение вечного мрака и Никту - олицетворение ночи). Схолиаты представляли Хаос то как вода (с фантастической этимологией от cheo - "лью, разливаю"), то как разлитой воздух, то по-платоновски как место разделения и расчленения стихий. Из досократиков Акусилай и Ферекид считали Хаос началом всякого бытия. При этом Ферекид отождествлял Хаос с водой, т.е. заполненным пространством. Ни Гомер, ни Пиндар, ни Эсхил, ни Софокл ни разу не употребляют этот термин. У Еврипида Хаос является пространством между Небом и Землёй, а Проб, который приводит этот фрагмент из Еврипида, считает Хаос воздухом, заполняющим место между Небом и Землёй. Таким образом, к концу классического периода в Греции существуют две концепции Хаоса, исходящие из гесиодовской. Одна выдвигает на первый план понятие Хаос как физическое пространство, пустое или чем-нибудь наполненное; а другая (напр., у Аристофана) понимает Хаос как нечто живое и животворное, как основу мировой жизни.
Первая концепция углубляется Аристотелем и ещё больше - Платоном. Аристотель понимает Хаос Гесиода просто как физическое место, где находятся те или иные физические тела. Платон же под Хаосом понимал свою "всеприемлющую природу", т.е. то, что обычно называется у Платона материей. Это - то невидимое и неосязаемое, лишённое всяких физических качеств начало, которое получает после исключения из физического тела всех его реальных свойств, то, что нельзя даже назвать каким-нибудь именем, ибо всякое имя предмета всегда приписывает ему то или иное свойство. В этом смысле Хаос Платона очень близок таинственному Дао Лао-Цзы, описанному в его знаменитой книге «Дао Дэ Цзинь». Хотя у Платона это, скорее, идеальный образ чистой материи, как бы потенция существования тела, не зависимая ни от каких его проявленных свойств. Он интуитивно ощущает и описывает через это понятие ту изначальную Гармонию, которая присуща телу еще до его проявления на физическом плане. Это именно то, о чем говорил Гете: «Каждая вещь существует в силу гармонии, которая ей внутренне присуща и которая ей предшествует».[2] Т.е. хаос в этой традиции не какое-нибудь тело, а принцип непрерывного становления тела.
Стоики в большей части считали хаос водой, первоэлементом, но при этом вода путём сгущения или разрежения превращается в разные тела, так что сам по себе хаос представлялся субстанцией до своего расчленения и разъединения на элементы. Понимание хаоса как бесконечной протяжённости, причём не относительно пространства, как обычно, а времени, встречается у Марка Аврелия. В своих «Размышлениях», касаясь темы возникновения природы, он описывает хаос как своего рода вечность, выходящая их ниоткуда и уходящая в никуда. В этом он повторяет истины, преподаваемые в Мистериях Посвящения, которые описывали мир как систему изменяющихся и переходящих друг в друга измерений, бесконечно разворачивающихся во времени. Именно эта идея передается в аллегорическом образе индусского змея вечности, Шешу, опоясывающего своим телом мир и кусающего свой хвост, т.е. возвращающемуся к первоначалу. Впоследствии хаос начинает пониматься как беспорядочное состояние материи. Этот момент в скрытом виде находился во всех тех учениях, которые вообще понимали хаос как принцип становления. У Овидия его мироздание прямо начинается с хаоса и сам хаос трактуется как "нерасчленённая и грубая глыба", хотя уже с животворными функциями. Постепенно развиваясь, античная мысль двигалась в направлении тех формул, которые можно было бы привлечь для характеристики хаоса как принципа становления. Стали замечать, что в хаосе содержится своего рода единство противоположностей: Хаос всё раскрывает и всё развёртываёт, всему даёт возможность выйти наружу; но в то же время, он и всё поглощает, всё нивелирует, всё прячет вовнутрь. У Овидия имеется образ хаоса в виде двуликого Януса, выступающего как творческое начало, таким образом, античная концепция хаоса выдвигала на первый план творящий момент этого понятия.
У орфиков хаос оказался в самом близком отношении к мировому яйцу, образу, глубоко почитаемому в античности. Именно из этого понятийного субстрата выходит вся Вселенная. Интересно рассуждение у Климента Римского[3], излагающего эти древние учения: "Орфей уподобляет Хаос яйцу. Ведь в яйце - слияние первых элементов. Гесиод предположительно называет Хаосом то, что Орфей называет порождённым яйцом, выброшенным из безграничности материи". Климент Римский пишет о первоначальном беспорядочном состоянии материи, которое постепенно превратилось в этот хаос-яйцо, а отсюда появляются и все реальные формы мира. Симплиций развивает мысль о том, что Эфир и Хаос являются теми тезисом и антитезисом, из слияния которых образуется всё бытие: из Эфира - эманации богов, а из бездны хаоса возникает вся беспредельность. В окончательной форме эта концепция сформулирована у Гермия Александрийского: монада - Эфир, диада - Хаос, триада - Яйцо. Именно так это трактуется в произведениях ранних пифагорейцев. Следовательно, хаос имеет двойственную структуру, хотя его исходным пунктом является не дуада, а монада, и уже в монаде заключено в свёрнутом виде всё развёртываемое в дуаде. Поэтому и неоплатоники представляли хаос как монаду. Прокл говорит об "умопостигаемом хаосе" как об исходном пункте всех эманаций и как о той конечной точке, к которой возвращаются все эманации. Вообще, учение о совпадении начал и концов в хаосе для античного мышления - одна из типичнейших тем. Из этого видно, что хаос действительно есть принцип непрерывного, неразличимого и бесконечного становления, без которого невозможно существование ни богов, ни мира, ни людей, ни божественно-мировой жизни вообще.
В римской литературе хаос это бездна, в которой разрушается всё оформленное и превращается в некоторого рода сплошное неразличимое становление, в ту "всепоглащающую бездну", где коренятся только первоначальные истоки жизни, без ее проявленного состояния. Концепция Сваябхувы, в буддизме махаяны, очень напоминает эту же непроявленную потенцию, так же точно, как Нирвана, в смысле угасания отражает ту же самую идею об исчезновении проявления, но не жизни. Ибо жизнь, в своей чистой потенциальности, может выходить за рамки конкретно очерченных форм. Каждая нация, правда, добавляла свои «ощущения» к этой поглощающей бездне и именно по этим ощущениям можно было судить о ее архетипах и внутренней интенции, символизирующей вектор развития цивилизации. Причем на сломе эпох, как это было в Древнем Риме и, например, в западноевропейской литературе и философии 19-20 вв., хаос (бессознательное) описывался в терминах острого субъективного переживания, надломленного на переломном рубеже и этой концепции придавался ужасающий аффект и трагический пафос перед этой бесформенной всепоглощающей бездной. Однако, эта точка зрения не исчерпывала собой различные аспекты понимания этого понятия.
Традиция мистической и эзотерической философии описывает хаос как созидающий принцип, сотворивший фантасмагорию видимой, проявленной Вселенной. Хаос в начале, и Эфир после этого «отображения», это одно и то же Божество, проникающее Пространство и все сущее. Это – невидимый, невесомый Дух всего сущего и, одновременно, невидимый, но ощутимый ток, излучающийся из пальцев любого человека и даже многих т.н. «неживых объектов природы». Последние научные исследования подтверждают взаимосвязь формы предмета и той энергии, которая ему внутренне присуща. Умение управлять этой энергией – один из составных разделов науки будущего. Субстанция Хаоса многими эзотерическими авторами трактуется как «Живой Огонь»., называемый еще дух Света. И это наименование – «Живой Огонь» – открывает нам смысл загадочной фразы в Зенд Авесте: «Существует Огонь, дающий предвидение будущего, знание и дар благой речи»:. И поэтому, парадоксальным образом, мы можем провести параллель между двумя понятиями: хаосом и огнем. В подтверждение этому трудно удержаться, от красивой и очень поэтичной цитаты[4], в которой эмоционально описывается суть этого соотнесения.
«Хаос древних, Священный Огонь Зороастра или Аташ-Бэхрам парсийцев; Огонь Гермеса, Огонь Св. Эльма древних германцев; Молния Кибелы; Горящий Факел Аполлона; Пламя на алтаре Пана; Неугасаемый Огонь в храме на Акрополе и в Храме Весты; огненное Пламя на шлеме Плутона; блистающие Искры на головных уборах Диоскуров, на голове Горгоны, на шлеме Паллады и на жезле Меркурия; египетский Пта-Ра; греческий Зевс Катайбат (Нисходящий) Павсаниев; Огненные языки Св. Троицы; неопалимая купина Моисея. Огненный столб в книге Исход и горящий светильник Авраама; Вечный Огонь «Бездонной Бездны»; Пары Дельфийского оракула; Звездный Свет розенкрейцеров; Акаша индусских Адептов; Астральный Свет Элифаса Леви; Аура и Флюид магнетизеров; Од Рейхенбаха; Психод и Эктеническая сила Тьюри; «Психическая Сила» сержанта Кокса и атмосферический магнетизм некоторых натуралистов; гальванизм и, наконец, электричество – все это лишь различные наименования для многих различных проявлений или воздействий той же самой таинственной, всепроникающей Причины, греческого Архея».[5]
Во внутренних храмах и в элевсинских мистериях древности учили, что видимая Вселенная Духа и Материи есть лишь конкретное изображение Идеальной Абстракции; она была создана по образцу Первой Божественной Мысли. Так наша Вселенная существовала от Вечности в потенциальном состоянии. Душа, оживотворяющая эту чисто духовную Вселенную, есть Центральное Солнце, само по себе Высочайшее Божество. Не Единый создал конкретную форму мысли, а Перворожденный; и так как она была создана по геометрической фигуре додекаэдра[6], то Перворожденный употребил 12 000 лет на ее создание. Последнее число выражено в Тирренской Космогонии, утверждающей, что человек был создан в шестом тысячелетии. Это согласуется и с египетской теорией в 6 000 лет и с вычислениями еврейских каббалистов. Но это лишь внешняя форма фактов. Сокровенные вычисления поясняют, что «12 000 и 6 000 лет» суть Годы Брамы; один День Брамы равняется 4 320 000 000 годам. Санхуниафон в Космогонии описывает как Ветер (Дух) возлюбил свои собственные принципы (Хаос), в результате чего произошло тесное слияние, получившее название Потос (πόθος), и от этого слияния произошло семя всего. И Хаос не знал своего собственного порождения, ибо он был бесчувствен; но из его слияния с Ветром был зарожден Môt[7] или Ilus (Ил). Отсюда возникли споры творения и произошло рождение Вселенной[8].
Возвращаясь к проблеме трактовки хаоса в античности, надо сказать, что последним этапом его античного представления была концепция неоплатоников. Поскольку неоплатонизм является позднейшей реставрацией всей древней мифологии, он по необходимости превращал живую и конкретную мифологию в философскую систему абстрактных понятий и по необходимости становился абсолютным идеализмом, в котором главную роль играла теория чистого мышления. И поэтому в преддверии заката римской цивилизации и рождения новой, христианской системы верований древний образ хаоса опять начал играть свою основную роль, но уже как один из организующих принципов чистого мышления. В этой системе хаос описывался как универсальный принцип сплошного и непрерывного, бесконечного и беспредельного становления. Но он является также и предельным сгущением всякой материи. Он - континуум, лишённый всяких разрывов, всяких пустых промежутков и даже вообще всяких различий. И потому он - принцип и источник всякого становления, вечно творящее живое лоно для всех жизненных проявлений. Античный хаос всемогущ и безлик, он всё оформляет, но сам бесформен. Он – мировая гармония, сущность которого есть пустота и ничто. Но это такое ничто, которое стало мировой гармонией, это - бесконечность и ноль одновременно, сливающиеся в одно нераздельное целое.
Такой образно-мифологический взгляд на становление материи, информации и энергии все более и более отчетливо проявляется и в современной науке. Он представлялся, говоря современным системным языком т.н. креативной триадой: Способ действия + Предмет действия = Результат действия, и закреплен в самих глагольных структурах языка; в корнях двуполой асимметрии человека как биологического вида; в образах божественного семейства древних религий. В контексте конкретных научных дисциплин трехчастный пример динамических законов можно проиллюстрировать на примере II закона Ньютона следующим образом.
Сила (Теос) будучи приложенной к Телу (масса тела -инертное начало, Хаос) порождает проявленное пространственно-временное изменение состояния движения тела - Ускорение (результат действия, Космос) . F / M = A.
А вот как звучал основной закон динамики в античной физике Аристотеля: Сила (Теос) будучи приложенной к Телу (сопротивление Среды движущемуся телу - инертное начало, Хаос) порождает проявленное пространственно-временное изменение состояния движения тела - Скорость (результат действия, Космос). F / g = V.
Мы видим, что эти законы идентичны структурно, но не содержательно. В обоих случаях сила выступает причиной изменения абсолютного состояния движения тел, но у Аристотеля это состояние - покой, а у Ньютона – движение по инерции. В современной научной интерпретации это звучит так: Аристотель описывает незамкнутую диссипативную систему (не все силы отнесены к порождающей причине F, за кадром остались силы сопротивления среды), поэтому и абсолютное состояние движения у него - покой (в среде это так), и его закон, конечно приближенный, асимптотический – первое воплощение синергетической идеи аттракторов - целей развития системы; вспомним мощный телеологический мотив всей философии Аристотеля. У Ньютона, напротив, описывается замкнутая, координированная структура, переходящая естественным образом из состояния покоя в состояние движения.
Еще один пример из области квантовой физики. Фундаментальным постулатом квантовой теории является постулат наблюдаемости или измерения любой физической величины, это целый ритуал с очень жесткими правилами перевода, не имеющих наглядной интерпретации свойств микромира на привычный язык макроявлений, при этом переводе многие экзотические черты микромира безвозвратно утрачиваются, да и сам изучаемый микрообъект настолько возмущен грубостью средств наблюдения, что может просто перестать существовать, дело в том, что средства наблюдения обязательно макроскопические, а объект микроскопический.
Итак, воздействие акта наблюдения на систему принципиально неустранимо, причем уточнить результат наблюдения можно до определенных границ задаваемых знаменитым принципом неопределенности Гейзенберга, и сам результат носит вероятностную интерпретацию, т.е. в другой раз получился бы другой результат и каждому исходу измерения приписывают свою вероятность, которая зависит от свойств микрообъекта или, как принято говорить, от состояния микросистемы (ее волновой функции), имплицитно содержащего все потенциальные результаты наблюдения над ней. И, наконец, сам прибор измеряет не что угодно, а свойства некоторой физической величины, как говорят — наблюдаемой, причем каждой наблюдаемой отвечает свой тип наблюдения, свой прибор. И все же, какое это имеет отношение к процессам становления? — самое прямое. Дело в том, что, как правило, система не имеет определенного значения наблюдаемой физической величины до процесса ее измерения (наблюдения): в момент акта измерения система проектируется на одну из своих компонент-возможностей, отвечающих точному значению измеряемой величины, имеющему вполне макроскопическое числовое значение, этот процесс называется процессом редукции волновой функции, и по сей день он не подлежит детализации, вызывая у многих физиков полумистическое чувство недоумения. Пожалуй, это повсеместное явление и есть самый яркий пример становления, в котором и состояния и наблюдаемые (операторы) взаимно влияют друг на друга, срастаясь в нерасчлененное, взаимосвязанное и взаимозависимое состояние перехода от потенциальной неопределенности к детерминации.
Таким образом, мы получаем идентичную по своей структуре формулу и в религиозном и в научном символическом аппарате, формулу, несущую одинаковую смысловую нагрузку. В научном языке это (p, A) = наблюдаемое + состояние = среднее. В космогонических мифах и древней философии это - ТЕОС (ЛОГОС) + ХАОС = КОСМОС. Эту картину мира в разных терминах, но с одинаковым смыслом описывали античные философы (Платон, Аристотель, Плотин и др.), ее же описывает ведическая философия, например, система санкхьи: Пуруша (Дух-Теос) + Пракрити (Материя-Хаос) = Брахман (проявленная Вселенная-Космос); об этом же повествует египетская мифология: Озирис + Изида = Гор. "Тот, кто создает безостановочно миры – троичен. Он есть Брама – Отец; он есть Майя – Мать; он есть Вишну – Сын; это Сущность, Субстанция и Жизнь. Каждый заключает в себе двух остальных и все три составляют одно в Неизреченном."[9]. Так же описывается и ветхозаветное начало творения: "Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.»[10] И в этом случае из вод первозданного Хаоса рождается определенность земной объективности нашего Мира.
Возникновение физической реальности как одухотворение материи – закономерный результат большинства хтонических мифов, которые в основе своей предполагают борьбу между телом и духом, косной материей и одухотворенной плотью, унылым прозябанием темнице земного бытия и летящим потоком света в Небеса теургической свободы. Отсюда и творчество как вдохновение, и душа в христианстве как сплетение и борьба духовных и телесных (материальных) начал в человеке. И это не случайно, только так естественным образом можно описать процесс возникновения чего-либо вообще, когда следствие порождено причиной, в свою очередь состоящей из двух начал – активного и пассивного, имманентного любому действию. И, конечно, дело не в религиозной терминологии, свойственной человечеству большую часть его сознательной эволюции, но в самом процессе освоения человеком Времени - способе передачи социального опыта: миф, летопись, история, инструкция, в конце концов, предъявлены чередой событий-действий, образующих временную ткань доступную пониманию современников и потомков. Без креативной триады не обходится, по сути, ни одно философски законченное построение: и Владимир Соловьев с поиском Вечной женственности, и Бердяев, рассуждающий о русской идее и космисты, одухотворяющие космос светом своего религиозно-научного вдохновения – все говорят об этой идее превращения Хаоса в сознательное Бытие. Одна и та же формула пробивает себе дорогу в лабиринте любых интеллектуальных построений и мистическом экстазе самых утонченных и возвышенных религиозных искателей. Упадхи, так называют в Индии форму, облекающую внутреннее содержание, причем для каждой последующей ступени предшествующее содержание само становится формой по отношению к последующей и vice versa. Первые два компонента этой формулы (Хаос и Теос) являются двумя аспектами одного и того же процесса: с первым мы ассоциируем дух, со вторым – материю.
Интересно, что и само ощущение настоящего времени, длящегося в данный момент, есть порождение, интерференция в нашем сознании прошедшего, которого никогда уже нет, и будущего, которого еще нет, а интерпретация Теоса и Хаоса в данном случае зависит от точки зрения: то ли прошлое детерминирует, то ли будущее притягивает, – все они формируют настоящее и, одновременно, формируются им, будучи представленными в истории культуры, непременностью своей креативной связи.
Итак, креативная триада имеет принципиально временную причинно следственную природу. Причем причина здесь понимается двуединой Теос + Хаос, она и рождает проявленный феномен, событие, структуру т.е. Космос. Отметим, что если Содержание и Форма предъявляют способ бытия вещи, то Теос и Хаос способ ее происхождения - генезис. В наиболее общем случае для естественника эта триада: закон природы + материальная субстанция = феноменальный мир, на языке гуманитария – творческий акт в ноуменальном мире: замысел + потенция (материал) = произведение, форма.
Для большей четкости изложения сформулируем полустрогое определение компонентов триады.
ХАОС — неоформленная инертная материя, материал, простейшие элементы конструирования, сокрытые потенциальные возможности и формы, страдательное пассивное начало (в мифологии женское начало - Инь), предмет действия, означаемое.
ТЕОС (Логос) — закон, эйдос, стабильные архетипы, принципы, замыслы, намерения, неизменные в процессе рождения Космоса, способ действия, глагол (в мифологии активное мужское начало - Ян), означающее.
КОСМОС — результат соединения-взаимодействия в акте становления Хаоса и Теоса - проявленная структура в феноменальном или ноуменальном мире, существующая по известным принципам временного развития (в мифологии принцип гармонии - Дао ), результат действия.
В каббалистической терминологии это соответствует верхней, непроявленной триаде – Кэтер-Хокма-Бина, переходящей в нижние семь сефир, которые составляют план проявленного Творения. Вообще, каббалистическая традиция очень глубоко и детально описывает этот же самый процесс с применением числовых и буквенных кодов и символов. Таким образом, можно утверждать, что Дух или Космическая Мыслеоснова и Космическая Субстанция – один из «принципов» которой – Эфир – суть едины и включают элементы, описываемые в каждой религиозной системе. Эти элементы, хотя и обозначаются в виде простых понятий – Огонь, Вода, Земля, Воздух, Эфир, Хаос и т.д. – скрывают на самом деле внутренний синтез различных энергетически-информационных взаимодействий, которые в последнее время интенсивно исследуются современной наукой.
Отличие последнего от первой заключается лишь в том, что наука, идя путем объективного, т.е. материалистически мыслящего исследования отрицает или, как минимум, умалчивает живую природу этих сил, в то время как религия и мифология, настаивая на сознательной природе этих сил, представляют их в виде абстрактных, научно не обоснованных, не поддающихся никакой вразумительной экспликации Божеств. Отсюда возникает противоречие, ждущее своего разрешения и нуждающееся в добровольном движении навстречу друг к другу. Речь идет о сближении религии и науки, Запада и Востока. Запад, опираясь на сомнение, как принцип продвижения к истине, идет дедуктивным путем и рождает цивилизацию, т.е. форму объекта и тщательно исследует ее. Восток, исследуя глубины субъективности, опирается на доверие, внутреннее раскрытие и создает религию, т.е. духовное постижение истины, требующее не объективных, а субъективных доказательств конкретных и статичных форм. Форма и содержание, вступая в антагонизм друг с другом начинают взаимное уничтожение, ибо не понимают причин для существования своей противоположности. Они превращаются, на крайних полюсах своей эволюции, либо в законченный атеизм либо в оторванный от жизни и малопрактичный религиозный мистицизм. Конфликт между этими двумя потоками эволюции человеческого сознания заключается в глубинном противоречии между сущностными содержанием и формой, которые, сохраняя свою неповторимость, должны вступить сейчас в новый виток энергоинформационной взаимосвязи. Эта взаимосвязь может быть создана при более тщательном сопоставлении двух подходов к истине и умению корректно применять их в необходимом случае. Возможно, разрешение этой ситуации позволит придти к тонко очерченному, сокровенному синтезу, о котором проводится много дискуссий в последнее время. В особенности в контексте смены научной парадигмы.
Литература:
1. Лосев А. Хаос.// Мифы народов мира.
2. Словарь античности.
3. Семира, Веташ В. Астрология и мифология.
4. Блаватская Е.П. «Разоблаченная Изида», Алетейя, 1991
5. Павленко
А.Н. Место «хаоса» в новом мировом «порядке». Вопросы философии, № 9.
6. Буданов В.Г. - Концепция естественнонаучного образования гуманитариев: эволюционно-синергетический подход: Высшее образование в России, №4, 1994;
7. Аршинов В.И., Буданов В.Г. - "Синергетика - эволюционный аспект". В книге "Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления" ИФ РАН, Арго, 1994.
[1] Библия, Бытие, гл.1, 27
[2]
И.В. Гете, «Поэзия и правда», М., Благовест,
[3] "Беседы", VI, 3-4.
[4]
Блаватская Е.П. «Разоблаченная Изида», т. 2, с. 218, Алетейя,
[5]
Блаватская Е.П., «Разоблаченная Изида», т.1, с.374, Алетейя,
[6] Додекаэдр как форма Вселенной упоминается в «Тимее» Платона.
[7] Интересно сопоставить это слово с французским mot. Не является ли оно отголоском древних знаний о созидающем принципе Вселенной – Глаголе, Гласе, Логосе, Слове, из которого произошло все, «чему следовало быть» (ср. евангелие от Иоанна)?
[8]
Блаватская Е.П., «Разоблаченная Изида», т.1, с.342, Алетейя,
[9] Упанишады
[10] Бытие, 1, 2