Глава
XXIII
ОБЗОР ЗАКЛЮЧЕНИЙ
Мы завершили тщательное и
всестороннее рассмотрение легенды об Ангирасах в Ригведе, изучили основные ее символы и теперь можем
окончательно подытожить выводы, к которым пришли. Как я уже отмечал, легенда об
Ангирасах и миф о Вритре – два главных мифологических сюжета Веды; они
встречаются в ней повсюду, они проходят сквозь все гимны, как две тесно
связанные нити символической образности, и вокруг них ткется полотно всей
символики Веды. Они не просто представляют собой ее центральные идеи, они – два
главных столпа этой древней системы. Определив их смысл и значение, мы уясняем
для себя смысл всей Ригведы. Если Вритра
и воды символизируют тучу и дождь и бурное течение семи рек Пенджаба, если Ангирасы несут с собою физический рассвет, то Веда есть символическое изображение явлений природы,
олицетворенных в фигурах богов, риши и злых демонов. Если
Вритра и Вала – это дравидийские боги, а пани и Вритры – враждебно настроенные люди, то Веда
есть поэтическое и мифологическое описание вторжения в дравидийскую Индию
варваров, поклоняющихся силам природы. Если же, напротив, это символическое
отображение противоборства между духовными силами Света и силами Тьмы, Истины и
Лжи, Знания и Неведения, Смерти и Бессмертия, в таком случае в этом и состоит
подлинный смысл всей Веды.
Мы пришли к заключению, что
риши Ангирасы приносят
Зарю, вызволяют Солнце из тьмы, но Солнце, Заря и Тьма есть образы,
употребляемые в значении духовном. Главная концепция Веды – это завоевание
Истины, ее освобождение из тьмы Неведения, и через завоевание Истины
осуществляется завоевание Бессмертия. Ибо ведийская "истина" (ritam) есть концепция,
как духовная, так и психологическая. Ритам – это истинное бытие, истинное сознание, истинный восторг
существования за пределами этой земли, представленной телом, этого срединного
пространства, что есть сфера витальной силы, и этого неба, что есть царство
разума. Мы должны выйти за пределы этих миров, чтобы достичь высшего плана той
Истины сверхсознания, которая есть собственный дом
богов и основание Бессмертия. Это и есть Свар, мир
Солнца, куда Ангирасы проложили путь для своих
потомков.
Ангирасы являются одновременно и божественными провидцами,
помогающими трудам богов в космосе и в человеке, и наместниками этих богов на
земле, праотцами, первыми обнаружившими ту мудрость, которую воспевают, о
которой напоминают и опыт которой стремятся возобновить ведийские гимны. Семеро божественных Ангирасов –
это сыны или энергии Агни, энергии Провидческой Воли, огня божественной Силы,
исполненного божественного знания, что зажигается ради победы. Риши Бхригу нашли этот Огонь,
сокрытый в ростках земного существования, а Ангирасы
возжигают его на алтаре жертвоприношения и поддерживают его весь жертвенный
год, который символизирует период божественных трудов, необходимых для
возвращения Солнца Истины из тьмы. Совершающие жертвоприношение в течение
девяти месяцев этого года есть Навагвы, провидцы
девяти коров или девяти лучей, которые предпринимают поиск стад Солнца и
участвуют в походе Индры на битву с пани. Совершающие жертвоприношение в
течение десяти месяцев есть Дашагвы, провидцы десяти
лучей, которые вместе с Индрой вступают в пещеру пани и вызволяют пропавшие
стада.
Жертвоприношение – это
отдача человеком всего, чем он владеет в своем существе, ради осуществления
более высокой или божественной природы, а плод жертвоприношения – это
последующее обогащение его человеческой природы щедрыми дарами богов.
Богатство, получаемое таким образом, дает состояние духовной обогащенности, благоденствия, счастья, что уже само по себе
составляет энергию для путешествия и силу для битвы. Ибо жертвоприношение – это
путешествие, продвижение вперед, сама жертва движется, ведомая Агни, вверх по
божественному пути к богам; а восхождение отцов, Ангирасов,
к божественному миру Свара есть модель такого
путешествия. Жертвенное путешествие Ангирасов есть
также битва, поскольку их продвижению противодействуют пани, Вритры и другие силы зла и лжи, поэтому сражение Индры и Ангирасов с пани является главным действием этой войны.
Важнейшими чертами
жертвоприношения являются возжигание божественного
огня, приношение гхритам и нектара Сомы, пение священного слова. Боги возрастают
благодаря гимнам и приношениям; сказано, что они рождаются, созидаются или
проявляются в человеке, и благодаря своему росту и величию в нем они взращивают
землю и небо, то есть физическое и ментальное бытие, до их пределов, а превысив
их, созидают, в свою очередь, более высокие миры или планы существования. Более
высокое существование божественно, беспредельно: сияющая Корова, бесконечная
Матерь, Адити – его символ; низшее существование подчинено ее темной форме – Дити. Цель жертвоприношения есть завоевание возвышенного
или божественного бытия, овладение им и подчинение его закону и его истине
существования низшего или человеческого. Приносимое в жертву гхритам есть продукт
сияющей Коровы; это – ясность или яркость солнечного света, проявленная в
ментальном существе человека. Сома – бессмертный восторг бытия, сокрытый в
водах и в растении, который необходимо выжать, дабы боги и люди могли испить
его. Слово есть вдохновенная речь, выражение озаренной мысли Истины, которая
поднимается из души, формируется в сердце и оттачивается умом. Агни,
возрастающий от гхритам, Индра, исполнившийся лучезарной мощи и восторга Сомы,
возросший от Слова, помогают Ангирасам отвоевать
стада Солнца.
Брихаспати – Владыка творящего Слова. Если Агни – это наивысший Ангираса, пламя, из которого рождаются Ангирасы,
то Брихаспати есть единый Ангираса
с семью устами, семью лучами озаряющей мысли, семью словами, что ее выражают,
силами речи которого и являются эти семеро провидцев. Именно совершенная мысль
Истины, о семи главах, покоряет для человека четвертый или божественный мир,
завоевывая для него полноту духовного богатства, что и есть цель
жертвоприношения. Вот почему Агни, Индра, Брихаспати,
Сома, все они описываются как завоеватели стад Солнца, истребляющие дасью, которые скрывают и удерживают эти стада от человека.
Сарасвати, представляющая собой поток Слова или
вдохновение Истины, также описывается как убийца дасью
и завоевательница сияющих стад; отыскивает же стада Сарама,
вестница Индры, солнечная или рассветная богиня, вероятно, символизирующая
интуитивную силу Истины. Уша, Заря, одновременно и
сама вносит лепту в великую победу, и, явившись во всей полноте, становится ее
лучезарным итогом.
Уша – Заря божественная, ибо Солнце, пробуждаемое с ее
приходом, есть Солнце Истины сверхсознательного; день, приходящий с ним, это
день истинной жизни в истинном знании, ночь же, изгоняемая им, это ночь
неведения, которая, тем не менее, в чреве своем скрывает рассвет. Уша сама есть Истина, sūnritā, и матерь Истин. Истины божественной Зари зовутся ее
коровами, ее сияющими стадами; силы же Истины, сопровождающие стада и
овладевающие Жизнью, зовутся ее конями. Большая часть ведийской символики
строится вокруг этих образов коров и коней, ибо они составляют главный элемент
тех богатств, которых ищет человек и о которых он просит богов. Коровы Зари
были угнаны и спрятаны демонами, владыками тьмы, в их глубокой тайной пещере
подсознания. Они есть озарения знания, мысли Истины, gāvo mataya, которых нужно
вызволить из заточения. Их освобождение – это подъем сил и энергий божественной
Зари.
Это также и возвращение
Солнца, которое лежало во тьме; ибо сказано, что Солнце, "эта
Истина", и было тем, что открыли Индра и Ангирасы
в пещере пани. После разрушения пещеры стада божественной зари, которые есть
лучи Солнца Истины, восходят на вершину бытия, а само Солнце поднимается к
верхнему светозарному океану божественного существования, ведомое мудрецами,
словно корабль по водам, пока не достигнет другого берега.
Пани, скрывающие стада,
хозяева мрачной пещеры, относятся к категории дасью,
которые противопоставлены в ведийской системе символов арийским богам, арийским
провидцам и вершителям трудов. Арий есть тот, кто вершит труд жертвоприношения,
находит священное слово озарения, желает богов и взращивает их и сам возрастает
через них до величия истинного существования; он – воин света и путник, идущий
к Истине. Дасью – существо небожественное, он не совершает жертвоприношения, он
лишь накапливает богатство, которым не может правильно воспользоваться, потому
что не владеет словом и не может дать ментального выражения сверхсознательной
Истине, он ненавидит Слово, богов и жертвоприношение, он не отдает ничего, чем
владеет, для целей высшего существования, напротив, грабит ария и удерживает
его добро. Он – вор, враг, волк, пожиратель, сеятель раздора, чинитель препятствий, заточитель.
Дасью – это силы тьмы и неведения, которые
противодействуют тому, кто ищет истину и бессмертие. Боги – силы Света, сыновья
Бесконечности, формы и ипостаси единого Божества, кто с их помощью, через их
возрастание в человеке и благодаря людским трудам возвышает человеческое
существо до истины и бессмертия.
Таким образом, истолкование
мифа об Ангирасах дает нам ключ ко всей тайне Веды. Ибо если коровы и кони, утраченные ариями и возвращенные им богами,
коровы и кони, владыкой и подателем которых является Индра – собственно он сам
есть Бык и Конь, – это не просто физический скот, если эти элементы богатства,
обретаемого через жертвоприношение, есть символы духовных сокровищ, то такими
же должны быть и другие, неизменно связанные с ними элементы – сыновья, герои,
золото, драгоценности и т.д. Если Корова, дающая гхритам,
корова не физическая, но сияющая Матерь, тогда и гхритам,
которое находится в водах и которое, как сказано, трижды сокрыто скупыми пани в
Корове, не есть физическое приношение и даже не медовое вино Сомы, которое
также, как мы знаем, пребывает в реках и вздымается медоносной волной из
океана, устремляясь ввысь к богам. И если символичны эти предметы
приношения, то должны быть символичны и другие; сам обряд жертвоприношения не
может быть ничем иным, как символом внутренней жертвы. А если и риши Ангирасы носят отчасти
символичный характер, или же они есть, подобно богам, полубожественные
труженики и помощники на жертвоприношении, то такими же должны быть и Бхригу, Атхарваны, Ушаны, Кутсы и другие риши, которые
связаны с ними в их труде. Если легенда об Ангирасах и история борьбы с дасью
есть иносказание, то такими же должны быть и другие легенды, которые мы находим
в Ригведе, главный сюжет которых – помощь богов в
сражении риши с демонами; ибо они излагаются в тех же
выражениях и неизменно ставятся ведийскими поэтами в один ряд с легендой об Ангирасах.
Соответственно,
если эти дасью, которые отказываются приносить дары и
совершать жертвоприношения, ненавидят Слово и богов, и с которыми постоянно
воюют арии, если все эти Вритры, пани и прочие
недруги есть не враждебно настроенные люди, но силы тьмы, неистины
и зла, тогда вся идея арийских войн, царей и племен начинает обретать характер
духовного символа и аллегории. Всецело
ли они являются таковыми или только отчасти, можно установить лишь при более
детальном исследовании вопроса, что пока не входит в нашу задачу. Наша задача
сейчас лишь в том, чтобы убедиться, достоверна ли та идея, с которой мы начали,
– можно ли утверждать, что ведийские гимны есть символическое писание мистиков
древней Индии, смысл которого прежде всего духовный и
психологический. Я полагаю, достоверность этого была нами установлена, ибо уже
есть достаточное основание для того, чтобы подойти к Веде
с этой точки зрения и дать ей более детальное истолкование как писания такого
рода лирического символизма.
Тем не менее, чтобы
окончательно утвердиться в этой точке зрения, было бы правильно рассмотреть и
другую, близкую ей, легенду о Вритре и водах,
которая, как мы увидели, теснейшим образом связана с легендой об Ангирасах и Свете. Прежде всего, Индра, убийца Вритры, наряду с Агни – один из главных богов ведийского
пантеона, и если мы сможем верно определить его
характер и функции, то получим ясное представление об общем типе арийских
богов. Во-вторых, Маруты, соратники Индры, певцы
священного напева, являются главным звеном натуралистической теории ведийского
культа; они, несомненно, есть боги бури, и никакое другое значимое ведийское
божество – Агни или Ашвины, Варуна
и Митра, или Тваштар и богини, или даже Сурья,
Солнце, или Уша, Заря, не носят столь ярко
выраженного физического характера. Следовательно, если мы сможем показать, что
и эти боги бури несут в себе психологические черты и тоже символичны, то все
сомнения о наличии более глубокого смысла ведийской религии и ритуала
окончательно рассеются. И наконец, если Вритра
и связанные с ним демоны – Шушна, Намучи
и прочие – окажутся, при ближайшем рассмотрении, дасью,
врагами в духовном смысле, и если значение небесных вод, которые преграждает Вритра, будет подвергнуто более тщательному исследованию,
то взгляд на легенды о риши, богах и демонах в
качестве иносказаний получит более прочную основу и возникнет возможность более
удовлетворительной интерпретации символики ведийских миров.
Больше сейчас сделать
невозможно, ибо ведийская символика, как она представлена в гимнах, слишком
сложна в своих деталях, допускает слишком много подходов к ее прочтению, имеет
слишком много темных мест, которые трудно истолковать во всех нюансах и
оттенках, а главное – она настолько затемнена веками забвения и непонимания,
что одной работы недостаточно, чтоб адекватно подойти к решению всех вопросов,
возникающих с ее
интерпретацией. Сейчас мы можем только отыскать главные ключи к ней и понадежнее заложить верные основы.