ЭПИДЕМИИ
КЛИКУШЕСТВА И ПОРЧИ
Наше современное
кликушество в народе не есть ли тоже отражение
средневековых демонопатических болезненных форм? И
здесь влияние внушенных ранее привитых идей на проявление болезненных состояний
неоспоримо.
Известно, что такого
рода больные во время церковной службы при известных возглашениях подвергаются
жесточайшим истерическим припадкам.
И здесь повторяется то
же, что было и в средние века. Несчастные больные заявляют открыто и всегласно о своей бесоодержимости;
во время же припадков говорят как бы от имени сидящего
в них беса. Между прочим, одна из недавних эпидемий
кликушества развилась с чрезвычайной быстротой во время свадебного пиршества в
с. Б.Петровском Подольского уезда Московской губернии
и охватила 15 лиц, участвовавших в пире.15 Другая эпидемия, развившаяся несколько лет спустя также во время свадебных
пиршеств и также в Подольском уезде Московской губернии, ограничивалась
четырьмя лицами.16 Литература наша обладает вообще
многочисленными описаниями эпидемий кликушества, но из них лишь немногие
были предметом медицинского наблюдения.
Всех лиц, которые
пожелали бы в исторической последовательности проследить у нас развитие
эпидемии этого рода, мы отсылаем к книге Краинского
"Порча, кликуши и бесноватые" (Новгород, 1900), которому пришлось
исследовать по поручению Медицинского Департамента одну из эпидемий такого
рода, развившихся несколько лет тому назад в
Смоленской губернии. См. также сообщение д-ра Никитина (из нашей клиники): "К вопросу о кликушестве" (Научи. Собр. вр. клин. душ.
и нервн. бол. 1903), в котором описаны кликуши с их
припадками и приведены результаты их исследования. Нет сомнения, что эти
эпидемии всегда и везде развивались под влиянием поддерживаемого в народе
верования о возможности порчи и бесоодержимости, в
чем немалую роль сыграло наше духовенство. Для
пояснения того, какую роль играет внушение и самовнушение при развитии эпидемий
порчи и кликушества, я приведу здесь из сделанного мною к вышеуказанному
сочинению предисловия нижеследующие строки.
Не подлежит сомнению,
что психическая сторона т.н. порчи и кликушества, как и бесноватости, черпает
свои особенности в своеобразных суевериях и религиозных верованиях народа. Этим
объясняется не только характер бредовых идей о порче, о вселении нечистой силы
во внутрь тела, но и все другие характерные явления в поведении кликуш, порченых и бесноватых, так, например, их своеобразная боязнь
всего, что верою народа признается святым, наступление припадков в церкви при
пении "херувимской", при известных молитвословиях во время служения
молебнов и при отчитывании, их выкликания и
непереносимость того лица, которое они обвиняют в порче и в причинении им бесоодержимости, часто наблюдаемая наклонность к
произношению бранных и неприличных слов, поразительное богохульствование
и святотатственное поведение против икон, склонность некоторых из кликуш к
прорицанию и т.п. Сюда принадлежит и боязнь табаку, наблюдаемая у некоторых
кликуш, как заимствование от сектантов. Известно, что курение табака, по
взгляду многих сектантов, которых народ вообще именует "еретиками",
есть дело рук антихриста, а потому они не только не употребляют табака, но и не
допускают его в свои избы. Поэтому боязнь табака у кликуш выражает как бы
принадлежность их к ереси, что в глазах простого народа почти равносильно
богоотступничеству.
В виду всего, только
что сказанного, нельзя не согласиться с тем, что кликушество и порча в
значительной мере обязаны своим происхождением бытовой стороне жизни русского
народа. Очевидно, что своеобразные суеверия и религиозные верования народа дают
психическую окраску того болезненного состояния, которое известно под названием
порчи, кликушества и бесноватости.
Глубоко интересен
вопрос о развитии порчи, кликушества и бесоодержимости
в нашем народе. В этом отношении играет, по-видимому, огромную роль невольное
внушение, испытываемое отдельными лицами при различных условиях. Описание бесноватости в священных книгах, рассказы о порче и бесоодержимости и вера в колдунов и ведьм, передаваемые из
уст в уста среди простого народа, особенно же поражающие картины кликушества и бесоодержимости, которые приходится видеть русской крестьянке
в церкви, – картины, которые надолго запечатлеваются в душе всякого, кто имел
случай наблюдать неистовство кликуш и бесноватых, особенно же их неслыханные богохуления и осквернение святынь, действуют на
расположенных лиц наподобие сильного и неотразимого внушения. Еще более
поражающим образом должны действовать тягостные картины беснования кликуш во
время публичных отчитываний, которые даже и при
счастливом исходе в смысле исцеления от кликушества еще более укрепляют в
простом народе веру в бесоодержимость. В этом
отношении глубоко знаменательно замечание автора, что большую, если не
первенствующую, роль в развитии кликушества в России играют монастыри, особенно
Московские и окрестных губерний.
Будучи сам свидетелем
такого рода отчитываний бесноватых в отдаленных
монастырях Европейской России, я вполне разделяю взгляд автора о значении
монастырей как распространителей порчи и бесоодержимости
в населении.
При существовании
религиозного внушения о возможности порчи и бесоодержимости,
очевидно, достаточно для предрасположенной личности уже самого незначительного
повода, чтобы развилась болезнь. Если такая личность случайно взяла из рук
подозреваемого в колдовстве лица какую-либо вещь или поела его хлеба, выпила
воды или квасу из его рук, или даже просто встретилась с ним на дороге, – всего
этого уже достаточно, чтобы болезнь развилась в полной степени. Иногда даже
простое воспоминание о тех или других отношениях к мнимому колдуну или ведьме
действует наподобие самовнушения о происшедшей уже порче, и с этого момента
впервые развиваются стереотипные болезненные проявления, которые затем,
повторяясь при соответствующих случаях, укрепляются все более и более.
Само собою
разумеется, что рассматриваемые состояния при благоприятных условиях легко
могут принимать эпидемическое распространение, которое вообще случается нередко
при появлении кликуши в том или другом месте; поводов для развития эпидемий в
таких случаях может быть множество.
Одна кликуша, как было,
например, в с. Ащепкове, во время церковной службы заявляет, что кликать будут вскоре
и другие, и уже этого заявления достаточно, чтобы расположенные женщины при
общей поддержке убеждения, что в среде их завелся колдун или ведьма,
подверглись затем кликушным припадкам. В других случаях достаточно нечаянно пророненного слова или дурного
пожелания кому-либо в ссоре, которое, действуя подобно внушению, вызывает затем
действительное болезненное расстройство, вселяющее в заболевшем лице и в
окружающих его убеждение, что появившееся болезненное расстройство дело рук
ведьмы или колдуна, и уже почва для развития эпидемии кликушества и порчи в
населении готова.
Так или приблизительно
так дело происходит во всех вообще местах, где развиваются подобные же
эпидемии. В этом отношении особенно интересна та поразительная внушаемость,
которая, по наблюдениям автора, появляется у кликуш, и то обстоятельство, что у
многих из них наблюдаются довольно глубокие степени гипноза, напоминающие, по
крайней мере, отчасти, те истерические формы гипноза, которые демонстрировал
покойный профессор Charcot в
Парижском Сальпетриере.
Только что указанный
факт, без сомнения, достоин большого внимания и притом не только с точки зрения
происхождения болезненного состояния, о котором идет речь, но и с точки зрения
лечебного значения гипнотического внушения при порче и кликушестве.
Сам народ инстинктивно
ищет исцеления от своего недуга, приобретенного, как было выяснено, путем
внушения, не столько в лекарственной медицине, сколько в молитвословиях и в отчитывании в монастырях и в других религиозных обрядах и
церемониях или же идет к знахарям или т.н. колдунам, где также лечится
наговорами. Очевидно, что внушение, систематически проведенное при условии
разобщения кликуш друг от друга и обособлении их от здоровых или освободившихся
от припадков с целью устранения от взаимовнушения и
влияния одних на других, является одним из важнейших лечебных мероприятий, к
которым отныне следует прибегать в каждом случае эпидемии кликушества, порчи и
бесноватости.
Само собою
разумеется, что порча касается не одних женщин, но и мужчин, и такие лица,
получившие порчу по влиянию какого-либо дурного человека и до сих пор слывут в
темной массе русского народа под названием "порченых" или
"бесноватых".
Во
время отчитываний, которые производятся над такого
рода больными еще и теперь в монастырях нашей глухой провинции, можно видеть те
ужасные корчи, которым подвергаются такого рода бесноватые при производстве над
ними заклинаний, причем дьявол, вошедший в человека, может быть вызван на
ответы и не скрывает своего имени, горделиво называя себя во всеуслышание
"Легион" или "Вельзевул" или какими-либо другими
библейскими именами.
Все эти сцены, которых
очевидцем мне приходилось быть неоднократно, без сомнения являются результатом
внушенных идей, заимствованных из библии и народных верований. Вряд ли можно
сомневаться в том, что, если бы наши кликуши, которых встречается немало в
наших деревнях, жили в средние века, то они неминуемо подверглись бы сожжению
на костре. По указанию П.Якобия, в одной Орловской
губ. за 1899 г. было более
тысячи кликуш.17
Впрочем, кликушество в народе хотя еще и по сие время заявляет о себе отдельными
вспышками эпидемий в тех или других местах нашей провинции, но, во всяком
случае, в настоящее время оно уже не приводит к развитию тех грозных эпидемий,
какими отличались средние века, когда воззрения на могучую власть дьявола и бесоодержимость были господствующими не только среди
простого народа, но и среди интеллигентных классов общества и даже среди самих
судей, которые были призваны для выполнения над колдунами правосудия и
удовлетворения общественной совести.